По сути дела, и Виктор - не творец, это правда. Но, поскольку автор "Франкенштейна" - женщина, а автор "Амфибии" - мужчина, мы имеем на выходе очень разные типы взаимоотношений "творца" и "творения". Профессор Керн одержим честолюбием, для него важнее всего - научный успех, и он не собирается вступать с подопытными ни в какие иные взаимоотношения, кроме как "доктор - пациент" (исключение составляет Доуэль - тут более сложная гамма чувств, от зависти и ненависти до восхищения и преклонения, но все эти чувства он испытывает именно к Доуэлю, а не к оживлённой им голове). Кстати, именно такого Виктора играет Кушинг - один в один. Одержимость знанием и честолюбием, и более ничего.
Доктор Сальватор любит а Ихтиандре не только и не столько созданное его руками чудо - он любит его просто как сына, он настолько привязался к нему чисто по-человечески, что будет любить его в любом виде и состоянии - в рыбьем ли, в человеческом ли, в химерическом, в каком угодно. Если бы Ихтиандр в результате своих приключений утратил не "верхнюю", а "нижнюю" сущность и из человека-рыбы превратился в просто человека, в бестолкового романтичного юношу, не знающего жизни, Сальватор продолжал бы его любить так же, как и любил прежде. Потому что он - не "некромант"; он пересадил жабры обречённому на смерть в надежде спасти его от смерти, а не просто "усовершенствовать" (мысли о "совершенном человечестве в подводном мире" приходят к нему уже потом).
Профессор Вагнер - сам по себе хтоническое чудище; он и эксперименты-то свои проводит в основном на себе самом, поэтому тут о "взаимоотношениях с творением" и речи нет. И, наконец, мы ничего не знаем о побуждениях и замыслах тех, кто сделал из Аврелия Гальтона летающего человека Ариэля. К тому же, сам подопытный благополучно удирает от экспериментаторов, и всё дальнейшее внимание автора сосредоточено уже на его взаимоотношениях с окружающим миром.
Не, как хочешь, но "глубинного драйва" и желания поквитаться со смертью у беляевских героев я не вижу. Керн уж скорее не "квитается" с ней, а соревнуется, соперничает; стремится преодолеть, но из чисто позитивистских и вполне эгоистических соображений. Сальватор как врач ищет новые способы лечения и спасения больных - опять-таки чисто практически, без глобальных мифологических подтекстов.
no subject
Но, поскольку автор "Франкенштейна" - женщина, а автор "Амфибии" - мужчина, мы имеем на выходе очень разные типы взаимоотношений "творца" и "творения". Профессор Керн одержим честолюбием, для него важнее всего - научный успех, и он не собирается вступать с подопытными ни в какие иные взаимоотношения, кроме как "доктор - пациент" (исключение составляет Доуэль - тут более сложная гамма чувств, от зависти и ненависти до восхищения и преклонения, но все эти чувства он испытывает именно к Доуэлю, а не к оживлённой им голове). Кстати, именно такого Виктора играет Кушинг - один в один. Одержимость знанием и честолюбием, и более ничего.
Доктор Сальватор любит а Ихтиандре не только и не столько созданное его руками чудо - он любит его просто как сына, он настолько привязался к нему чисто по-человечески, что будет любить его в любом виде и состоянии - в рыбьем ли, в человеческом ли, в химерическом, в каком угодно. Если бы Ихтиандр в результате своих приключений утратил не "верхнюю", а "нижнюю" сущность и из человека-рыбы превратился в просто человека, в бестолкового романтичного юношу, не знающего жизни, Сальватор продолжал бы его любить так же, как и любил прежде. Потому что он - не "некромант"; он пересадил жабры обречённому на смерть в надежде спасти его от смерти, а не просто "усовершенствовать" (мысли о "совершенном человечестве в подводном мире" приходят к нему уже потом).
Профессор Вагнер - сам по себе хтоническое чудище; он и эксперименты-то свои проводит в основном на себе самом, поэтому тут о "взаимоотношениях с творением" и речи нет. И, наконец, мы ничего не знаем о побуждениях и замыслах тех, кто сделал из Аврелия Гальтона летающего человека Ариэля. К тому же, сам подопытный благополучно удирает от экспериментаторов, и всё дальнейшее внимание автора сосредоточено уже на его взаимоотношениях с окружающим миром.
Не, как хочешь, но "глубинного драйва" и желания поквитаться со смертью у беляевских героев я не вижу. Керн уж скорее не "квитается" с ней, а соревнуется, соперничает; стремится преодолеть, но из чисто позитивистских и вполне эгоистических соображений. Сальватор как врач ищет новые способы лечения и спасения больных - опять-таки чисто практически, без глобальных мифологических подтекстов.